Тридцать лет спустя

Время не подозревает, что оно проходит.

Сначала в нас складываются формы нашего сознания о мире, владеющие за нас нашей свободой и  надсмехающиеся над нами - за нашу неспособность владеть ею без них.

Затем мы бунтуем, усомнившись в их сподручности для нас и мстим им пыткой на человечность, приговаривая их печатью своей конечности.

Далее, отпустив своих властелинов в шутовство всеконечности,  пристально наблюдаем за их способностью выжить в надуманном нами мире,  познаём меру своей нечеловечности и вновь забираем их  себе, но уже как напитанные силой и  испохотевшие власть.

И вот Вы снова дома, мой странный! Приобретя знание об означении свобод, Вы вновь вспомнили о понятии, провозглашенном быть свободным.

Вы были уведомлены о его свободе в духе, но не умели найти ее  безосновный простор, обвившись кругами воздействий (рефлексий). Вы поняли наконец-то, что взойдя к понятию от означений свободы, и отдав ее понятию (и отдавшись ему), Вы становитесь свободным, как само понятие, и в этом Ваше причастие силе и славе?

Но, не убирайте ладони со лба! Богословская критика ветхих культов, отвергая в духе лествичное освящение низшего высшим, подготовила Вас к неподверженности древу родов и видов. Печальный демон, дух изгнанья, витал над ветхою землёй!

 О, бедный мой Йорик, зачем Вас тянуло в темную воду всеобщего, особенного и единичного? Зачем Вы порождаете речь из языка, а сознание – из самосознания? Зачем  прониклись  сменой лествиц на безкорыстные игры внешнего во внутреннем, а внутреннего во внешнем?

Или Вы не знали до сих пор, что крещение водой – это вселюдское, отприродное рождение, а крещение духом – рождение человеческое по благодати? Хвала шедшеему впереди: он понял в пустыни своей, что такое хождение по водам, что тут попрание, спасающее неистлимое лоно чудес, дарующее рождение от духа - к духу.

Тот ветхий род имел закон, не имея сил исполнить его вполне. И было найдено, что не в криках истошных дело рода, что упразнится тот род и закон; что расчищено будет место новому роду сынов человеческих, беззаконию и безумию благодати, возводящей род людской в род человеческий.  Найдено было начало и был  найден конец, хотя и длинна еще середина неисполненного вполне.

На него нашли, вокруг него ходим: но взять его вполне положено лишь в потерях; оно дается в руки дающих, приходит уходящим, вбрасывается бросающимся, слышится молчащим и вживается сквозь смертную память.

В середине середины,  от начала и до нас имеющие решать внушали: “делай так, как я говорю, а не так, как делаю”. Можно  ли понять это  как “бери сам, не даю тебе ничего”? Не думаю!