|
На вопрос о месте функции пресуществления в иконическом пространаствопонимании я могу отвечать лишь в терминах методологической стратегиии и оперативно-тактического искусства, т. е. указывая маршрут просматриваемого - из данного состояния развитости мысли/деятельности - направления продвижения к просматривающейся цели.
II
Замечу тут, что хотя концепт оперативно-тактического искусства военного (агонального) происхождения, он уходит корнями в античное технэ, а оно, как известно, было и искусством, и техникой. А, согласно, В.Н.Топорову, еще и отсылало к софийности, из которой начала высвобождаться философия, а позднее – и наука.
Технэ в свою очередь отсылало ко временам глубокоё архаики, где оно пребывало в единстве , с одной стороны, с магией (техно-практический, волевой аспект мифо-ритуальной традиции), а с другой, с мистикой (софийно-теорийный, знательный аспект ее),.
Кроме того, грамматический субъект «искусство» в словосочетании «оперативно-тактическое искусство» – через эстезис, т. е. возчуствуемую телесность явным образом отсылает к цельностремительному движению антропологического синтеза, более известному нам в терминах личностно-родовых отношений (особливо в семейском символизме нашего церковного Credo).
А поскольку это движение захватывает телесность, оно схватывает также и doxa повседневности, с присущей им - и доксе, и повседневности – ряби мнений, явлений и влияний. А это область икономии (усмотрения) и политики.
Я увязываю весь этот узор отсылок и захватов с оперативно-тактического искусством затем, чтобы освободить от них противопоставленное этому искусству стратегическое, не являющееся - по сути своей - ни ремеслом, ни искусством (в смысле эстетическом), ни техникой … ни, прости Господи, мудростью!
Стратегии трансцендентны оперативно-тактического искусству. Стратегическое мышление трансгрессивно ему: потому оно и со-бытийно фантазмами, ев- и дискатастрофами. И тем близко эсхатологии и апокалиптике.
III
Я говорю сейчас в терминах методологической стратегии, подразумевая сразу и интенциональный (смыслосообразный) и функциональный (целесообразный) аспекты векторной направленности стратегической мысли: свойственную каждой стратегии способность не только к целе-, но и к смыслополаганию.
А поскольку противопоставление цели и смысла снимается один раз в ценности, а другой – в цельности, то стратегия с необходимостью ориентирована на аксиоматику (благо) и integrity (цельность), на общее благо.
IV
Указав на трансгрессивность стратегической мысли, мы заметили в стратегическом наличие границы:
* как контактной поверхности, приграничного соседства и
* как разделительного пространства «мытарств», «чистилища» (зоны зачисток), т.е. пропасти, через которую надо перепрыгнуть в два прыжка.
Иначе говоря, стратегия топологична и хронологична, априори пространственна и вовсе не очевидным образом времённа. Но у нее довольно странная топология (а не география) и хронология (а не история)! И генеалогия: не только на месте истории, но и на мсие социологии/этнологии!
V
Так же как стратегия печется о развитии интенсивностей (и темпов), так тактика – о ритмических повторениях (тактах) воспроизводственного функционирования/интенцирования.
И при этом ни время интенциональности, ни время функциональности никак не является однолинейно (не сводимо – через синхронизацию – к одной и той же стреле времени).
Под ними «хаос шевелится»? Вихрящийся космос Декарта? Прочие турбуленции?
И еще: интенции и функции хрональны в разных временах. От Августина до Канта сохранялось убеждение, что время – для человека внутреннего, мыслящего вне протяженностей, тогда как пространство – для человека внешнего, телесно-протяженного.
VI
А роскольку функциям и интенциям дополнительны компетенции, понятна откуда проистекает открытая хронодинамика компетенций, заявленная нами ранее в докладе о цивилизационой синергии.
VII
А созначность компетенций и аксиоматик вновь отсылает к совершенному человеку и перфективным практикам!
PS
Нет амбиций, не будет драйва!
Нет амбиций, значит, нет нуминозности и не будет фасцинаций!
Нет амбиций, значит, нет пассионарности и не будет аттрактива!
Или, как говорилось в старческие старины: дерзайте чада, смиряясь, но не смущаясь!
|
