Действительность трансляции и коммуникации

                                                             

 

    

1. Обычная  схема  системы  коммуникации

Мы начинаем с рассмотрения схемы, наиболее часто встречающейся в исследованиях коммуникации. Она содержит (1) источник сообщения, (2) передающее устройство, (3) само сообщение, (4) принимающее устройство и (5) получателя сообщения.

Конечно, распространенность не является основанием нашего выбора, но, вместе с тем, в ней есть небезразличный нам смысл, а именно: как раз в том, что лежит под ногами, скрывается нередко искомое за тридевять земель. В виду особых целей нашего рассмотрения, связанных со спецификой наших теоретических и практических задач, нам удобно будет переименовать некоторые элементы схемы и сгруппировать их определенным образом. В результате она будет выглядеть так:

 

                                        

Культура  

                                      (значения = образцы)

                               К I                                                              К II 

 

                                         Tекст

Сознание I                                                      Сознание II                                                                                                                                                            

 

                     См I                                                           СмII

                                                       Ситуация

                                              (объекты)

 

                                                                                                                                                     Рис.1.

 

Каждое из общающихся сознаний разделено на две части: смысловое содержание СМ, которому принадлежит каждый сообщаемый смысл, и структуру сознания К, соотносимую в коммуникативной традиции с понятием кода.

Процесс сообщения расчленяется на пять стадий:

1) обретение Сознанием I смысла, предназначаемого к сообщению;

2) выражение его в тексте ( посредством Кода I ); 

3) передача сообщения ( текста ); 

4) восприятие текста ( посредством Кода  II ) и 

5) приобретение Сознанием II  cмысла, вследствие общения.

Перегруппировка элементов в схеме проделана для того, чтобы указать на три основные категории элементов и смыслов, которые предполагаются в системе. Первая из них - ситуация общения ( коммуникативного акта ). К ней относятся смысл, являющийся исходным мотивом коммуникативного акта и выражаемый в тексте, смысл, которым заканчивается процесс коммуникации, и текст, связанный с ситуацией. Эти три составляющие схемы коммуникации как бы привыкают к ситуации, а задается она объектами (в теоретико-познавательном смысле), ориентация на которые и определяет ситуацию.

 Вторая категория составляющих схемы - культура, заданная так называемыми образцами-значениями (см. верхнюю часть схемы). Какими бы они ни были объекты, к какому бы смыслообразаванию они не привели, какой бы текст по их поводу не был бы построен, какие бы участники в нем ни были, вне зависимости от всего этого значения-образцы в культуре и коды в сознании в некотором смысле всегда постоянны [1].

Наряду с ситуацией и культурой, в схеме можно вычленить третью категорию - сознание. В схеме положительно представлены два сознания, к которому из схемы относятся выраженный и воспринимаемый смысл, в той форме, в которой он аккумулирован в данных индивидах.

Множественность сознаний является существеннейшим допущением касательно коммуникации. Более того, для оспособленного сознания нами утверждалось обратное, что именно способность коммуникации имеет функцию “размножения” сознания [2]. Это, в свою очередь, означает, что категория сознания в теории коммуникации проблематична: она здесь фигурирует в необычном применении “во множественном числе”. Одна из осмысленных и важных проблематизаций сознания в общении - понятие общности.

Ситуация, культура и сознание должны быть взаимосоотнесены как категории коммуникации: отсюда была установлена категориальная парадигма коммуникации как системной деятельности [3].

Пока речь шла о составе схемы, мы ориентировались на пластический образ - зрительно воспринимаемую схему, наглядно выражающий понятие коммуникации.

Однако нас интересует не столько образ-представление, сколько само понятие коммуникации, а для этого необходимо произвести пластическую редукцию смысла, развообразить образ и дойти до понятия. Вычленение категорий было первым шагом подобного распредмечивания; однако вычлененные категории остались пластически опосредованными, их можно еще созерцать на схеме. Двинемся далее в распредмечивании и попытаемся установить абстрактные основания, на которых зиждется теория коммуникации. Мы разделим их на две группы - абстракция тождества и абстракция различия; и рассмотрим сначала первую группу.

 

1.1. Сохранение ситуации в процессе коммуникации

Следует различать три понятия, относящиеся к категории ситуации.  Коммуникативная ситуация - это непосредственный предмет коммуницирования, то, что последовательно преобразуется по ходу процесса. Если, например, считать, что предметом коммуникации является общность, то К-ситуация тождественна с распределением согласия и несогласия в общающейся общности.  Ситуация коммуницирования - это ситуация той деятельности, в которую функционализирована коммуникация, относительно которой она значима (или соцелостна). Наконец,  ситуация-среда коммуникации, включающая в себя все элементы, указанные в схеме, в том числе ее категории - культуру, сознания и предельную ситуацию  (в частности, мир). Сугубое различие названных ситуаций состоит в характере взаимозависимостей между коммуникацией и этими ситуациями.

Коммуникативная ситуация прямо и непосредственно зависит от процесса коммуницирования (включая память о прошлых ситуациях и ожидаемых будущих).

Ситуация коммуницирования связана с процессом коммуникации более сложно и опосредованно. Дело в том, что она определяется деятельностью, в которую коммуникация делает функциональные вклады. Так что все зависит от того, что это за функции, как посредством них коммуникация сказывается на деятельности, а через нее на ситуацию коммуницирования. В частности, коммуникация может привести к такому смыслообразованию сознаний, что будет мотивирована деятельность, изменяющая ситуацию. Наконец, ситуация-среда связана с коммуникацией еще более опосредованным образом: а именно, через процесс трансляции, в котором только и могут изменяться сознание, культура и мир.

Так вот, рассматриваемая абстракция А1 касается, в первую очередь,  А1.1 ситуации коммуницирования, и во вторую и только отчасти А1.2 - ситуацию-среду. Утверждается, что эти ситуации сохраняются в процессе коммуникации, т.е. не зависят от его внутренних изменений. Причем, А1.1 и А1.2 имеют несколько различный смысл.

Самотождество ситуации коммуницирования означает функциональную автономность подсистемы коммуникации в целостной системной деятельности. В известном смысле именно на этой автономии основана сама возможность выделения коммуникации из деятельности и, в частности, возможность отличить ее от взаимодействия системных акторов, с одной стороны, и рефлексивного соответствия их, с другой[4].

Самотождество ситуации-среды - это основание автономности общности (социума), социальной среды и т.д. по отношению к сознанию-культуре-миру.

Мы говорим об абстракциях тождества, имея в виду логическое устроение теории, а не онтологическую самотождественность. Там, где данная абстракция отрицается, следует переходить к рассмотрению взаимодействия того, что в абстракции считалось взаимоавтономным, переходит от свободы - к связи (в этой же свободе).

С другой стороны,  самотождество ситуаций в процессе коммуникации означает, что система коммуникации является моделью этих ситуаций, что она отображает их, несет в себе как объективное содержание, как тот мир, в котором претерпевает перипетии бренности прямой предмет коммуникации, а именно: коммуникативная ситуация. Коммуникация объективна - в этом ее ценность и важность.

Коммуникативная ситуация воспринимается и понимается на фоне ситуации коммуницирования и ситуации-среды, она, как сказал бы В.А.Лефевр, нарисована на них. Это, в частности, значит, что их взаиморазличие и взаимовычлененность является опосредованной, она совершенно коммуницирующей деятельностью. Это темы, не связанные объективно. Ситуации не воздействуют системно сами по себе.

В дальнейшем нам предстоит обсуждать связь процессов коммуникации и трансляции. Одним из путей этого является следующее переосмыливание абстракций А1.1 и А1.2. Будем считать, что есть единая сохраняющая ситуация, которая дифференцируется в отношении оппозиции двух процессов. Она сохраняется в обоих процессах. Так оказывается, что самотождественная ситуация - это способ связи трансляции и коммуникации. Его нетрудно указать - это познавательная деятельность, собирающая видимый мир как объективную реальность. Он универсально независим ни от каких деятельных процессов и тем самым интегрирует трансляцию и коммуникацию. Итак - познавательная установка.

 

1.2. Сохранение  сообщения  в   процессе  коммуникации.

Эта абстракция А2 предполагает, что сообщение имеет одно и то же строение (и смысл) в процессе коммуникации, т.е. между выражением и восприятием. Косвенное свидетельство тому, - теория самокорректирующих кодов, способных исправлять случайные изменения сообщения. Однако, интересны и другие случаи, когда шум в каналах связи - явление, обладающее положительными функциями. Например, мутации генотипа или проектирование культурных значений.

Очевидно, что не всякое допущение об изменении сообщения является отрицанием обсуждаемой абстракции. В примере с самокорректирующимся кодом изменение допускается и абстракция сохраняет свою силу. Это происходит за счет объективации допущения в виде внешнего входа в канал связи со стороны ситуации [5]. В двух других примерах речь идет уже о таком расширении исходной познавательной ситуации, что меняется объект изучения: это уже просто коммуникация, а нечто иное, иная действительность: эволюция или трансляция.

В формулировке абстракции непосредственно говорится только о коммуникации  и ничего не упоминается о трансляции.

Вообще говоря, связь их такова, что отнесение сообщения к трансляции существенно меняет его смысл: во-первых потому, что оно включается в новую целостность, а во-вторых, в связи со специфическим предметным содержанием трансляции. Мы, конечно, остаемся целиком на точке зрения коммуникации, когда говорим о сообщении, но оно получает транслятивную рефлексию (трансфлексию [6]), а через нее - принципиально новые значения [7].

У трансфлексии много форм, но многообразие ее не привлекло должного внимания. Ясно, однако, что простое разнесение трансляций а культуру, а коммуникации - в социум очень уж плоская абстракция. Плоская и противо-историцистская, ибо историческое время целостно[8].

Сохранение сообщения в процессе коммуникации основано, увы, на этой отрицательной трансфлексии.

Заманчиво представить дело так. Возьмем за исходное понятие текста, обозначим текст в коммуникации как извещение. Нерелевантность текста одному из процессов истолкуем как несохранение его в нем, релевантность - как сохранение. Тогда мы можем различить три типа текстов: а) сообщающий и извещающий, б) сообщающий, но не извещающий, в) извещающий, но не сообщающий.

Обратимся к последнему. Это транслированный текст, не имеющий коммуникативного значения: он извещает, но не сообщает. Причем нельзя в общем-то считать так, что это извещение является всевещным. Мы имеем в виду не умноженную не сообщенность. Примеров тому тьма. Самый яркий: логические предметы, относящиеся к мышлению и не относящиеся к общению.

Трансфлексия взаимно преобразует извещающие и сообщающие тексты (или разные значения одного и того же текста).

Ситуация (в) имеет отношение к началу и окончанию коммуникаци. В собственном смысле непрерывна не коммуникация, а трансфлексивная коммуникация.

Темпоральными эквивалентами трансфлексии является память и ожидание.

 

1.3. Тождество  кодов  и  коммуницирующих  сознаний  и  в  процессе  коммуникации

Взаимотождество кодов (структур сознаний) у коммуникантов (А3) - наиболее очевидная предпосылка. Она обеспечивает априорную возможность взаимопонимания и согласия.

Необходимость согласия может быть выведена из прагматических функций коммуникаций - общаться нужно, чтобы действовать, а действовать, чтобы жить и радоваться - значит согласие необходимо. Но это принудительное согласие приносит свободу отношений в жертву притворной, неистинной жизни. нельзя сказать, что “необходимое согласие” бессмысленно или несчастно: нельзя уже в силу того, что всякая необходимость смылотворна, смысл - свободен, свобода - счастлива. Но этот переход ничуть не снимает горький привкус принуждения.

Поэтому так привлекателен вопрос о возможном согласии. На него отвечают по подобию: согласие возможно в силу того, что люди сообразны по природе или культуре, или богосыновству, или ...  Все равны, но не всем равно. Есть и другие ответы, где нет смысла в самом вопросе.

Сохранение взаимотождественных кодов в процессе коммуникации подпадпет под действие абстракции тождества ситуации: А1.2 и А3 - созначны.

Есть интересный случай: взаимонетождественные коды и несохраняющиеся во времени могут тем не менее привести к согласию. Ведь оно сверяется непосредственно (сверим часы).

Форму тождества для фиксации предпосылок мы выбрали для того, чтобы назвав их, двинуться далее - путем частных отрицаний одной  или сразу нескольких абстракций мы будем полагать логически возможные состояния коммуникации, не представленные в рассматриваемой схеме.

Мы занимаемся сейчас методологической критикой элементарной теории коммуникации, вскрывая предпосылки схемы, отрицая их и полагая  неактуализированные в ней возможности. Вместе с тем происходит распредмечивания исходного образа - его содержание переводится в понятийную форму.

Совершенно особое место в системе коммуникации занимают “смыслы”. Это, с одной стороны, “входы” и “выходы” системы, с другой стороны, виртуальные ее элементы.

Отсюда, между прочим, ясно, что коммуникация для ее участников - это способ рефлексии, но рефлексии внешне мотивируемой, подталкивающей или зовущей. Рефлексия вообще есть выход вовне и вовсе не обязательно, чтобы она была задана изнутри - скорее естественно обратное. Обратимся к типологии.

Переопределим рефлексию так, чтобы она как целая способность делилась на две способности:  Е - рефлексию, направленную вовне (созначную с созерцанием ) и J - рефлексию, направленную внутрь (и созначную с осмыслением ) [9].

Далее ставим вопрос о локализации источника рефлексивного акта - вне и внутри. Будем писать Х(Y) - где Х - акт рефлексии, Y  - источник ее, а Х, Y - принадлежность множества (Е,J). Тогда имеем такую типологию рефлексивных актов:

1)  J(J)  - самоуглубление (всамление, въятие),

2)  J(Е) - вхождение (внушение),

3)  Е(J) - выхождение (выражение),

4) Е(Е) - извлечение (изымание, высамление).

Коммуникация может рефлектироваться в нас, либо по типу выражения Е(J), либо по типу восприятия J(Е), либо по типу извлечения. В последнем случае мы “сами не знаем, что говорим”, выговариваем из себя нечто, заметное и занятное лишь для других [10].

Как возникает смысл, который потом становится предметом сообщения (выражения и восприятия)? Почему после измышления он не остался сам по себе в своей сфере, а должен быть сообщен? В схеме коммуникации, как портрете технической системы, необходимость сообщения просто предполагается и обеспечивается надлежащий конструкцией системы. Здесь необходимость имеет смысл естественно-пластической необходимости, а смысл должного. Но, спрашивается, что в сознании может принудить смысл к сообщению?

Если конечная цель общения - взаимоусомнение и взаимное устранение сомнений (своего рода согласование), то из этого неясно, должен ли быть некоторый смысл сообщен или не должен, ибо неясно, какой из них и когда может стать предметом сомнения и уверения.

Отождествление смыслосодержаний общающихся сознаний можно рассматривать как программную реализацию абстракции тождества структур их. Тем самым утверждалось бы, что абстракция, принятая относительно одной категории, безусловно распространяется на дополнительные к ней категории из той же самой категориальной парадигмы. В данном случае мы из тождества структур как бы заключаем к тождеству морфологий, достигаемом в телеологически тождественных процессах.

В схеме, по-видимому, предполагается, что сознания а) структурно тождественны, б) морфологически различны и в) процессуально эквифинальны. Если бы дело было именно так, то перед нами было бы не общение сознаний, а взаимодействие систем; разложенное на упорядоченные во времени действия их друг на друга.

Но уж и так ясно, что установка на смысловые отождествления может отправляться и без предположения о тождестве структур: “понять всех, не зная, кто есть каждый из них”.

Некто. Не может ли быть так, что структуры нетождественны, а есть либо включенность в общую структуру, либо выключенность из нее? Свободный вход и выход?

Ген. Опытно так вполне может быть. Например, отнеся коды в культуру, мы допускаем возможность разной аккультурации и посему различие структур сознания: кроме того, может быть аккультурация в разные субкультуры - эффект тот же. В-третьих, опытно допустимо воздействие сознания на свою структуру (или общения в целом - на нее). Но наш перечень абстракций есть не описание опыта, а описание схемы и проблематики, в ней схваченной.

Вопрос. С чем из сказанного можно соотнести категорию содержания?

Ответ. Прежде всего, здесь есть смыслосодержание общающегося сознания, которое должно быть выражено и сообщено, воспринято и пресуществлено. Оно, в свою очередь, снимает в себе и удерживает содержание прочих категорий схемы: ситуации, культуры и т.д.

А что еще более важно, сама структура коммуникации является моделью (мира) и отображают собою некое специфическое содержание: это и есть своеобразная действительность общения. С другой стороны, включение смысла в общение, распространение на него установки на сообщение изменяет смыслосодержание смысла, то есть сам смысл. А раз общение может быть смыслопреобразующим, оно может стать и смыслообразующим, мышлением в собственном смысле. Кстати сказать, именно это своеобразие и связанная с ним продуктивность является причиной неустранимости общения. Идеальная цель общения - полное тождество сознаний недостижима в общении уже потому, что в процессе общения складывается новая действительность, изменяющая, во-первых, смысл самого намерения к общению. Тем самым образуется внутренняя бесконечность, свидетельствующая об онтологической и трансцендентальной укорененности общения.

 

1.4.  Различие  времени  трансляции  и  коммуникации

Задавшись вопросом о соотношении трансляции и коммуникации, сталкиваешься с двумя обстоятельствами: во-первых, с различием времени этих процессов и, во-вторых, с неопределенностью их процессуальных отношений. Связь их опосредована методологическими отношениями между моделями трансляции и коммуникации, а прямых предметных связей не установлено. Нет одной такой схемы, модели или идеального объекта, на котором бы эта связь была зафиксирована. Она лишь мыслится и, как о таковой, о ней нечто утверждается. Например, что трансляция осуществляется путем интегрирования всех процессов коммуникации, причем интегрирование это вместе с тем и аккумуляция опыта коммуникации. Все такого рода рефлексии вторичны.

Поэтому мы принимаем как абстракцию различие времен трансляции и коммуникации. Причем, здесь уже уместно уточнить е в том направлении, что время коммуникации обратимо, а время трансляции необратимо. Это утверждение понятийное, а не схематичное, ибо на схеме коммуникация изображена только в одну сторону. Но когда мы говорим о коммуникации, как об объекте, а не как о схеме, то мы допускаем процесс и в обратную сторону, и рассматриваем взаимообмен смыслами и взаимоотождествление сознаний по смыслу. Процесс трансляции протекает в необратимом культурно-историческом времени. А когда в процессе трансляции обнаруживаются тождественные состояния, то переходят к описанию в коммуникации. Так интерпретируются общение с предками или потомками.

 

2.  Коммуникативная  установка

Коммуникативная установка интересует нас, прежде всего, в связи с понятием смысла и сознания. Благодаря К-установке смысл становится предметом коммуникации. С одной стороны, смысл выражается в тексте (для одного из коммуницирующих сознаний), а с другой, смысл воспринимается из текста (другим сознанием). Особенности К-установки в связи с движением выражения и восприятия: поскольку в ней непосредственно связываются смысл и текст, то происходит процесс, который в некотором условном смысле можно назвать устранением сознания. Схема коммуникаций так устроена, что сознание непосредственно воспринимает не смысл, а текст. А то, что смысл укоренен в сознании и движение смыслообразования происходит в нем, эта сторона дела в схеме коммуникации устраняется. Тем самым остаются не выясненными следующие вопросы: во-первых,  К-установка оказывается безразличной к способу существования и осуществления смысла сознания. Во-вторых, она оказывается безразличной к способу существования и осуществления языка сознания, в отличие от культуры. В-третьих,  К-установка следует  рассмотреть более подробно структуру выражения и восприятия.

К этим особенностям коммуникативной установки можно отнестись двояко: признать устранение сознания за недостаточность абстракции и тогда хорошо критиковать коммуникации за устранения сознания, или, что нам более близко, рассматривать устранение как предположение о том, что существует изолированная способность коммуникации отделена от способности осмысления (и созерцания), и тем самым отделена от источника смысла. С положительной стороны речь должна идти об установлении разных форм соцелостности и созначенности между способностью коммуникаций и способностями, сгруппированными вокруг осмысления. Если мы зафиксируем, как основной, вопрос о соотношении коммуникаций и осмысления и тем очертим область нашего рассуждения, тогда первый рабочий вопрос будет звучать так: каким образом и за счет чего в процессе коммуникации происходит сохранение целостности основного смыслового состояния сознания?

Способность осмысления созначна с категорией целостности. Смысл, как понятие теории сознания, логически отождествляется с целостностью, как идейно-тематическим понятием системного подхода. Установить соотношение коммуникации и осмысления – это, прежде всего, значит понять, каким образом целостность основного состояния сознания сохраняется в процессе коммуникации.

Схема коммуникации содержит множество разнородных элементов, в частности, два сознания, по отношению к основному смысловому состоянию это множество должно выступить как целостность. Коммуникация расчленяет целостное состояние и тем самым ставит целостность под вопрос. Процесс и структуру коммуникации можно уподобить особой форме анализа, дифференциации смысла.

Коммуникативные процедуры являются аналитическими: вывод смыслов в коммуникацию, расчленение их сообразно структуре коммуникативной системы. Исходя из этого, можно поставить вопрос о сохранении целостности основного состояния.

Как и всякие вопросы о целостности, он является ключевым и не имеет определенного положительного объекта; напротив, мы должны отвечать на него каждый раз, применительно к тем или иным системным и семиотическим средствам коммуникации. Каждый раз мы имеем совершенно определенную структуру.

Поскольку мы рассматриваем коммуникацию как частную способность в функциональной структуре сознания, мы можем прибегнуть к понятию отождествления и говорить о таком состоянии процесса коммуникации, в котором сознание отождествляется бы с коммуникативной способностью: через этот условный, субъективированный акт способность коммуникации становится особенной функцией в функциональной структуре сознания, а процесс коммуникации - это пограничный элемент между внутренним и внешним планами сознания; можно также  сказать, что отождествление с коммуникативной установкой есть овнутрение системы коммуникации. Тем самым происходит образование единого естественного времени с функциональной структурой сознания, это есть также ее притождествление, когда смысловое состояние должно сохраняться по определению.

Обратный ход отождествления рефлективного разотождествления с коммуникацией означает выведение коммуникативных средств за пределы границы и полагания их в качестве внешнего. Начать таким образом рассматривать вопрос о сохранении целостности основного состояния, - значит впадать в особую предметность коммуникации. Она потому есть предметность, что небезразлична содержанию коммуницирующего сознания.

Интересен в этом смысле мистический опыт молчания (у исихастов [11], например). Обет молчания означает редукцию К-установки, отказ от коммуникации. Так практикуется включение и выключение К-установки в целях смыслообразования (осмысления). В этом смысле исихазм есть исторический пример соподчинения К-установки и способности осмысления.

Сопоставляя трансляцию и коммуникацию, можно сказать, что предметом их является деятельность.

 Устранение сознания - это промежуточное критическое понятие. Либо мы должны, оскорбившись за сознание, отринуть схему, либо должны трактовать коммуникацию не как самостоятельную реальность, выраженную в схеме, а как одну из способностей, наряду с другими. И тогда устраненное сознание удастся локализировать в ряду других способностей. Способность коммуникации - способность, которую можно соотнести с чем-то другим, выходящим за ее пределы. В частности, говорилось о том, что поскольку она расчленяет смысловое содержание, ей соответствует осмысление, как приведение в целостность. Когда речь шла о функциональной структуре сознания, говорилось, что каждое качественно определенное сознание существует в двух формах: как самостоятельная способность (если она субъективирована) и как момент других способностей. Так осмысление присутствует в качестве момента в способности коммуникации. Если бы основная и единственная функция коммуникации была бы только расчленяющая, то она была бы неосмысленной.

Почему нельзя выражение рассматривать как самостоятельную способность, не как момент способности коммуникации? Тут мы сталкиваемся с вопросом о критериях оспособления.

Список способностей, которыми мы пользуемся, является открытым и в историческом, и в эмпирическом смысле. Мы не раз обсуждали историческую условность коммуникации.

Общение проблематизируется в определенное время и при определенных обстоятельствах.

Если исходить из понятий функциональной структуры сознания, то коммуникация выполняет функцию размножения сознаний, и индивидуализации его. До тех пор, пока не вводим в рассмотрение способность коммуникации, мы не можем гадать: чье сознание и сколько сознаний? Мы говорим об одной функциональной структуре. А когда мы ввели в рассмотрение способность коммуникации, сразу появляется некоторая общность, каждый член которой наделен функциональной структурой сознания и все они коммутированы через способность коммуникации. То,  с чего началось рассмотрение - функция в смысле задания общности и общения.

А путь конструирования коммуникации из выражения и восприятия - это, по-видимому, нечто иное. Выражать - не значит обязательно выражать в коммуникативных целях. В эстетическом акте, например, выражение - самоцель (экспрессимизм). Точно также, восприятие может быть самоцелью (импрессионизм в искусстве, наблюдение в науке). И далее выражается всегда смысл, но не обязательно в тексте, а восприятие не есть только восприятие текста, хотя всегда дает смысл. В коммуникации же выражение и восприятие взяты не как свободные способности, но как моменты, зафункционированные в другую способность - отсюда и ограничения.

Можно получить коммуникации путем построения, исходя из выражения и восприятия, и можно делить коммуникацию и получать восприятие и выражение. Ввиду того, что логические процедуры сложения и деления дополнительны, оба подхода должны быть приняты. Но надо спросить себя о том, в какой ситуации, какое значение имеет та или иная процедура. Ясно, что построение способности коммуникации и выражения не сохраняет способностей восприятия и оспособленности последних. И напротив, деление этих способностей не сохраняет оспособленности коммуникации.

 

3.  Коммуникация  и  деятельность

Теперь наша задача теоретизировать схему коммуникации. Рассмотрим следующую ситуацию сопоставления:

                                1.Сознание II    2.Код II      3.Ситуация II     4.Сообщение II

1. Сознание I          ***********

2. Код I                    ********************

3. Ситуация I          ***********************************

4. Сообщение I       ****************************************************

Выделим сначала подситуацию 1*1, затем 2*2, 3*3 и, наконец, 4*4. Соответственно, спрашиваем себя: тождественны ли сознания, тождественны ли коды и т.д. Сравнение устанавливает тождество или различие.

Если все элементы совпадают, то коммуникация никакого влияния на ситуацию не оказывает; тем самым, состояние сохраняется и ничего не происходит, да в этом и нет необходимости, ибо все элементы тождественны. Это бесцельное и совершенно неэффективное коммуникативное состояние является положительным пределом, через который просвечивает основная предметная функция коммуникации, а именно - сохранение состояния. Заметим, что в этом пределе основания функции коммуникации совпадает с основной функцией предметной трансляции, которая тоже выражается в сохранении и воспроизводстве состояния.

Обратное предельное состояние: если все элементы различаются, то коммуникация невозможна и также не оказывает никакого влияния; тем самым, сохраняется. Состояние системы в той среде, где она функционирует: если в первом случае коммуникация не была необходима, то во втором случае - она невозможна. В обоих случаях состояние сохраняется и никакого влияния коммуникация не оказывает. Поэтому, основная интенция коммуникации - это сохранение состояния, воспроизводство его. Дополнительная ей интенция - уничтожение состояния и производство его. Очевидно, обе они вторичны по отношению к основной интенции под названием “изменение состояния”.

Но почему же нужно говорить именно об изменениях? Утверждается, что отправной точкой зрения для проблематики коммуникации является  развивающаяся деятельность. Двойственность интенций является выражением продуктивно-репродуктивной двойственности деятельности. Оборачивая эти рассуждения, можно сказать, что исходной предельной точкой зрения является развивающаяся деятельность, развитие, относительно к которому схема коммуникации является первой структурной производной. Переменной, по которой берется эта производная, является общность, социальная структура. Если мы берем универсум развивающейся деятельности через эту переменную, то мы наблюдаем развитие деятельности в той форме, что коммуникация обладает интенциями сохранения или уничтожения состояния. Действительность коммуницирования вторична по отношению к целостному процессу развития.

Продолжая теоретизацию схемы, прибегнем к типологическому анализу. Какие оппозиции можно выделить среди элементов схемы коммуникации?

Во-первых, оппозиция актор/ситуация, или иначе субъект/объект. Она снята в элементе “культура”, которая аккумулирует опыт предметной деятельности в целом. Но культура фигурирует в схеме в пассивном залоге. То, что соответствует культуре, но имеет активный залог - это сознание. Таким образом вторая оппозиция - это оппозиция “культура-сознание”. Субъект и сознание не соотнесены между собой и сознание мыслится десубъективировано.

1.Код ==>  Сознание               усвоение, аккультурация                         Пасс.

                                                       ...

                                                     рефлексия, осознание, мышление,

                                                     как целенаправленные действия с       

                                                      кодом                                                           Акт.

II. Ситуация ==> Сознание   ориентация, отображение                         Пасс.

                                                         ...

                                                      определение ситуации                               Акт.

III. Сообщ.   ==> Сознание    выражение, восприятие                            Пасс.

                                                          ...

                                                      построение, сообщения,

                                                       разбор сообщения                                     Акт.

IV. Сознание ==> Сознание   согласие-несогласие,                                  Пасс.

                                                       обращение (-к  и  -в )

                                                          ...

                                                        взаимодеятельность,

                                                        взаимоассимиляция                                Акт.

 

Исходя из расчленения на две оппозиции, можно получить представление о ряде интенций в системе коммуникации. Спросим себя: какие субъективации возможны в системе коммуникации? Для ответа сопоставим все элементы схемы с элементами “сознание”.

Итак, перед нами четыре случая субъективации:  когда (1) код,  (2) ситуация,  (3) сообщение и (4) сознание субъективируются на сознании. В зависимости от степени субъективации, деятельность с соответствующими предметами субъективации (1-4) распределяется между пассивными и активными залогами. Так что субъективации как внешнему отношению к предмету системы соответствует активация деятельности собственной для данного предмета. Каждый из четырех случаев выражает общую интенцию коммуникативной деятельности - интенцию активации.

Мы получаем возможность дифференцировать элементы схемы и операции с ними по тому, в какой мере они субъективированы. Пределом является осуществление всех субъективаций в предельной активной форме; это означает предельную субъективацию способности коммуникации.

Надо помнить, что за операцию мы совершаем. Была схема, которая изображает систему коммуникации, мы отправляемся только от схемы и подвергаем ее типологической процедуре: выделяем две оппозиции - “культуру-сознание”, со дной стороны, и “актора-ситуацию” с другой. Тем самым процессуальную целостность схемы мы заменяем на типологическую. Оппозиции сопоставляются по нормам типологического мышления. В результате мы выяснили различие между сознанием и субъектом в К-установке.

Бакштейн И. Из схемы видно, что код близок культуре, а смысл близок ситуации.

Ген. По-видимому, смущает условность употребления термина “смысл” применительно к этой схеме. О смысле говорится не как о категории теории сознания, где смысл сопоставляется с функциональной структурой сознания. Здесь смысл - это предмет коммуникации, то есть это смыслоопределение, выражаемое в тексте. Ясно, что смыслосодержание сознания в целом ни в одном из текстов невыразимы и даже мотива такого быть не может.

Шубаков А.. Значит смысл понимается как предмет?

Ген. То есть как предмет коммуникации, как то, что коммуницируется. Имеется в виду именно тот смысл, который является предметом. Вопрос этот связан с наличием двух критериев субъективации, которыми мы располагаем. Утверждение, на которое следует обратить особое внимание:  критерием субъективности деятельности является ее транслируемость. Если деятельность не транслируется, она  вменяется и она не субъективна. Вне зависимости от происхождения деятельности, можно считать, что она в целом субъективна тогда, когда транслируется. В других словах этот принцип известен утверждение о том, что норма является смыслозадающим началом. Возможность утверждать, что транслированность является критерием субъективации, возникает после жесткого разделения понятия сознания и субъекта. Безотносительно к сознанию, трансляция есть субъектообразующий фактор по отношению к индивидуальной форме деятельности. Об этом говорилось, в частности, когда мы протовопоставляли институциональные и организационные типы социальной системы. Институциональная трансляция, транституция - формирует ту субъективную основу деятельности, которая потом получает оформление выражения в различных организационных структурах. В процессе трансляции происходит передача субъективной формы деятельности. В этом, по-видимому, состоит отличие процессов трансляции от процессов коммуникации, где предметом является не субъективность, а осмысленность сознания. В коммуникации происходит обмен мыслями, ее уподобляют обмену. Предметом, который здесь претерпевает изменения, является смысл. В то время, как в трансляции таковым предметом является субъективность. Однако тут мы сталкиваемся с известным фактом, что в личной форме показателем субъективности является рефлектирование. Во всяком случае, наличие самосознания и рефлексии созначно субъективности. Мы должны сопоставить между собой транслируемость и рефлективность, как критерии субъективности деятельности. Если исходить из того, что оба эти критерия для нас равно очевидны, то мы можем выставить следующее заключение: трансляция имеет место только тогда, когда процесс коммуникации рефлективно определен. Без включения способности рефлексии в процесс коммуникации никакой трансляции быть не может. Рефлексия есть конституирующий момент, который превращает систему коммуникации - в процесс трансляции. Это утверждение, являющееся простым следствием из принятия сразу двух критериев субъективности.

Это положение легко проинтерпретировать в дидактическом смысле: в дидактике самосознание процесса учения считается одним из основных условий успешного учения.

Отрицательной иллюстрацией сказанного является известная практика массовых коммуникаций - поскольку обыватель лишь катектически потребляет продукты массовой коммуникации, но не рефлексирует их содержания, поскольку он не участвует вовсе в процессе трансляции культуры.

Но вот сомнение: говоря о рефлексии, мы ничего не сказали о разных ее формах, в частности, о ее структурности и ее текстуальных упаковках и о той живой способности рефлексии. Имелась в виду функциональная сторона рефлексии. Но сама способность рефлексии аккумулирована в культуре, в особого рода значащих структурах, т.е. уже в языках, культурах, в кодах есть неявные рефлексивные структуры, исполняющие функцию трансфлексии. Естественность рефлексии в языке есть предпосылка оестествления трансляции. Другое дело - открытая способность рефлексии, практикуемая живым сознанием в смысловой форме и безотносительно к языковым выражениям смысла. Пока мы говорим о функциях рефлексии применительно к процессу трансляции, мы еще не учитываем различия открытой и скрытой рефлексии.

Одним из видов пассивной рефлексии является механизм экспектаций/санкций, где alter ego отношению к ego выполняет роль рефлектирующего элемента.

Как известно, этот механизм снят в номере социального поведения, обеспечивающей его устойчивость. Но это значит, что нормы являются скрытой формой рефлексивного отношения для каждого сознания. В самой структуре нормы заложено элементарное рефлективное отношение, которое обоснует участие нормы в трансляциях.

Таким образом, о рефлексии говорилось только с функциональной стороны: в языковых и социальных рефлексиях она фигурирует не как способность. В случае способности получается уже особое состояние, когда и коммуникация, и рефлексии фигурируют как дополнительные способности, замкнутые друг на друга.

 

4.  Предметность  коммуникации

Как всякая структура, коммуникация является моделью мира, образом его. Как всякая деятельность коммуникация предметна и действительна. Мы должны поставить вопрос о вычленении этой своеобразной предметности коммуникации из всех других предметностей. И только предположив эту предметность в качестве самостоятельной, мы сможем оправдать и понять особую смыслообразующую роль процессов коммуникации наряду с другими процессами сознания. Одним из подвохов к этому является типология значений, которые известны из общего понятия знака.

Всмотримся в то, что означает наличие сообщения, поступающего от одного коммуниканта - к другому.

Если некто посылает другому сообщение, то это означает, что другой должен осознавать себя тождественным этому некто, ибо он - адресат сообщения. Они тем самым сопоставлены. Но это же свидетельствует и о противопоставлении, поскольку другому что-то и зачем-то сообщают. Первое, что здесь фиксируется - тождественность партнеров коммуникативному статусу.

Различие, по-видимому, касается содержания сообщения. В данном случае мы видим, что К-статус является особым содержанием акта коммуникации. Оно отлично от смысла, выраженного в тексте. Это различие уточняется с делением типов значений.

Содержание - это прежде всего объективное содержание, которое выражается понятием обозначаемого денотата. Коннотативное значение, напротив, созначно с кодом, как элементом схемы; это задействованность структуры кода в тексте. Вычлененность этой парадигмической конфигурации в тексте и ее сопоставленность с другими частями кода называется коннотатом или означаемым. Коммуникативный статус можно включить в эту типологию значений и ввести значение, которое фиксирует коммуникативное содержание текста. Тогда получается: значения вообще упорядочиваются по тому, с каким элементом схемы коммуникаций текст соотнесен. Когда он соотнесен с ситуацией, - перед нами денотат, когда он соотнесен с кодом - коннотат, а когда с коммуникантами, то перед нами коммуникативный тип значения, отличный от всех других. Типологически это очевидно. Далее можно считать, что способность рефлектировать схему коммуникации в целом, дает тип значения, рефлективный применительно к данной схеме. Оно функционирует при рефлективном замыкании схемы и при ее осмысливании.

Итак, мы задались общим вопросом о коммуникативной предметности и, используя членения значений, полагаем соответствующий тип значений. Утверждается, что коммуникативное значение выполняет посредством способности рефлексии осмысляющей функцию.

 

5. Заключение

Мы исходили из схемы, рассматривая ее, т.е. исходили из внешней, созерцающей рефлексии. В результате теоретизации содержания схемы, мы осмыслили ее, т.е. перешли к внутренней рефлексии. Все в целом - акт модельной рефлексии.

Дальнейшая задача, которую нам предстоит обсуждать далее, - целенаправленная и опосредованная коммуникативная деятельность.

В этом сообщении речь шла о целесообразной структуре коммуникации, сложившейся в практике общения и культурно закрепленной. Целесообразность К-структуры, среди прочего, означает и ее функциональность относительно способности коммуникации, которая в К-структуру зафункционирована. Все это пассивный залог.

Масконе Л. Коммуникация может выполнять не только транслятивную, но и творческую, смыслообразующую функцию, в частноти, функцию мышления. И еще: можно ли рассматривать всю коммуникативную деятельность как рефлексию сознания?

Ген. Когда коммуникация рассматривается как форма рефлексии, она транслятивна. Если эта форма активная, трансляция будет деятельностью, если пассивная - процессом.

Бак. Связь коммуникации с трансляцией косвенная, а не прямая. Прямая функция коммуникации из трансляции устраняется.

Ген. Скорее следует говорить о дополнительности прямых и косвенных функций. То, что в коммуникации выступает в прямом смысле, то в рефлексии - косвенно; и наоборот. Но если созначение отождествляется с К-установкой, прямое и косвенное совпадает. Разотождествление различает их. Соцелостность коммуникативной и рефлексивной способностей взаимно спрямляет их смыслы; разотождествление приводит к замене соцелостности, на созначность и смыслы расслаиваются как сокосвенные.

Отождествление сознанием К-установки приводит к тому, что структурированность смысла, исходящая из коммуникативной структуры сознания, и структурированность, исходящая из коммуникативной структуры, частично совпадают; в результате между двумя структурами складываются связи означения и смысловые содержания коммуницирующих сознаний оказываются эквииннотативными; при этом коммуникация имеет прямую форму.

Если отождествление не имеет места, прямых иннотативных связей не возникает и коммуникация принимает косвенные формы. При этом вместо именных, функционируют символические, образные или оппозиционные отношения.

Единицами коммуникативных операций являются не только знаки, но и лица; точнее даже знаки, имеющие личное значение, или лица, имеющие знаковые значения. Коммуникант - многообразие внешних и внутренних лиц. Коммуникации - знаковое оперирование с этим многообразием.

Текст фиксирует отношения между внешними и внутренними лицами. Как внешний он коммутирует и внутренние лица.

С другой стороны, как смыслонесущая структура, текст есть пространство, в котором лица суть точки. Он пространство внутреннего существования обоих коммуникантов. Это ясно из того, что текст - часть культуры.

Известно, что проектирование созначно с трансляцией (и вообще - воспроизводством), а проект – с нормой. Мы можем теперь задаться вопросом о коммуникативном эффекте проектирования. Конституирует ли проект общность и общение? В каком случае проект коммуникативно надежен, т.е. имеет устойчивую связь с общностью и общением.

Норма конституирует смысл, и если имеет место трансфлексия, то и субъективность. Это создает предпосылку для коммуникативной надежности и проекта.

Когда норма констатирует смысл, она тем самым констатирует целостность. В деятельности целостности соответствует потребность как форма воспроизводства целостности. Норма и обеспечивает это воспроизводство, полагая предмет потребления. Трансфлексия, конституируя, субъектна, и действительность воспроизводит деятельность как способность, полагая предмет ее. Тем самым удовлетворение созначно с общением. Коммуникация - следствие оспособления. Семиотический подход к коммуникации устраняет это существенный момент.

 

---

[1] Это предположение теории коммуникации эквивалентно философскому понятию трансцендентальности (или априорности ). Независимость средств общения от опыта общения - обычная кантианская парадигма “чистой коммуникации”. Отсюда - путь критики теории коммуникации.

[2] Понятие оспособления играет ключесую роль в построении методики художественного проектирования. См.”Методическая коммуникация и рефлексия в художественном проектировании”.

[3] О понятии системной деятельности см. О.Генисаретский “Методологическая организация системной деятельности” ( архив ЦУЭС СХ СССР ).

[4] Здесь следует отметить, что понятие функции имеет и тот смысл, что функция не столько непосредственно связывает, сколько опосредует и разделяет; функция - это посредник, промежуточный член, изолятор, осамляющий одно от другого - в данном случае коммуникацию от деяиельности. То же самое следует понять и про значение, в его отличие от смысла.

Опосредуемая направленность понятия функции усматривается уже в том, что функция “придана” одному из членов связанного целого. Она одновременно и его функция, и чужая функция. В той мере, в какой функция представляет целое в части, она источник превращенности, косвенности существования ее.

[5] Заметим, что общий прием снятия частных отрицаний относительно абстракций: отрицательное допущение объективируется из понятия в онтологическую схему объекта.

[6] Обратное проблематическое представление - сообщение в потоке трансляции нуждается еще в осмыслении, ибо сообщение в собственном смысле в трансляции не присутствует. А что ему соответствует - вот вопрос.

[7] Трансфлексия - это рефлексивное взаимоотношение рефлексирующей системы с трансляцией. Трансфлексия может быть соцелостностью, созначночтью или взаимодействием.

[8] Описанная нами дисституитивность рефлексии тесно связана с неопределенностью отрицательной трансфлексии и есть ее эффект. См. “Второй симпозиум. Проблема сознания”.

[9] Связь рефлексии и иннотации была указана нами в “Опыте моделирования представляющей и рефлектирующей способностей сознания”. Здесь не усматривается из построения.

[10] Забегая вперед скажем: коммуникативная установка хотя и тесно созначна с выражением и восприятием, но все же никак не совпадает с экспрессивной и импрессивной установками, ибо в коммуникации более всего важно “представление другого”, “соотнесение с другим” и “отнесение своего смысла к другому и его смыслов к себе”. К коммуникации тем самым относится и такое “взаимосоотнесение”, которое не сопровождается восприятием (монолог), выражением (внимание к другому) или ни тем, ни другим.

[11] Гр.Палама. Десять бесед. М.,1785;  Кривошеин В. Аскетическое и богословское учение св.Г.Паламы. “Seminarium Kondakovianum”, VIU, Praha, 1936.