Социально-синергийные истоки спроса на разработку и реализацию экосистем

Спрос на экосистемы (и экокультуры) возник в развитых странах в целях натурализации фактического присутствия инновационных диаспор в городской, региональной, да и в страновой жизненной среде. Такой спрос начал рости,  когда элитами этих стран осознана была целесообразность национальных инновационных систем, предназначенных для обеспечения конкуренции в международном разделении труда.

Ставший популярным к тому времени концепт корпоративного гражаданства в масштабах глобализированного мира, напротив, вырос из неолиберального допущения об отмирании национального государства. Это видение было подкреплено, во-первых, тем правопониманием, согласно которому международное право должно иметь первенство над страновым, и во-вторых, созданием целого ряда международных (транснациональных) институтов, включая МВФ, ВТО, и сохранением НАТО, несмотря на самоликвидацию Варшавского пакта, и не в последнюю очередь отменой золото-валютного стандарта.

Инновационные диаспоры формировались из представителей нового технологического поколения (а теперь уже и «поколений» во множественном числе), с иной культурой повседневной жизни, чем наличное большинство населения. Его появление на социальной сцене, его неприятие образа жизни, культуры и политических практик общества к 60-м г. принимало все более драматические формы (от протестных движений – до бунтов, провозглашаемых «революциями»). Действительно делая революцию в научно-технической сфере, оно-то и было осознано в качестве «человеческого потенциала» развития и названо «креативным классом», рекрутируемым в национальную инновационную систему.

Однако, процесс натурализации не помещается в рамки одного, даже двух поколений. Наметившийся было компромисс, обещавший тишь-да-гладь «устойчивого развития», вскоре сам начал трещать по швам, соприкоснувшись с реалиями биополитики, имеющей куда более глубокие корни, чем научно-техническая революция XX в.

К тому же у этой коллизии обнаружилось еще одно измерение: экосистемному видению, - в отличие от видения инфраструктурного, - стали очевидными постурбанистические тренды современного развития. Не «глобальная деревня» Макклюена, а куда более сложная топологическая картина расселения и топография поселений на Земле.

См. далее "О Шанхайской хартии 2010_Критко": prep/45/5.

.