Исчезновение

 В изящном обращении «К читателям» книги «Философия на троих [1]» Арнис Ритупс писал:

«Меня интересуют только две вещи … то, что есть, и то, чего нет. Слушая лекции Анатолия Валериановича Ахутина, Владимира Вениаминовича Бибихина и Александа Моисеевича Пятигорского и читая тексты, написанные в тесной связи с этими лекциями, я задаюсь вопросом, каким образом они действуют как проясняющие (но не объясняющие) мышление, запутанное по собственной глупости, и обращают  его именно к тому, что интересно. Возможно, что их воздействие зависит от по крайней мере одной мысли, продуманной до предела мыслимости, где мысль занимает место мыслящего» (с. 8).

Следуя авторскому «возможно», не станем спрашивать  «как это делается»: как продумывающий свою мысль доходит до её предела …и ставит точку. Когда и если такое случается, эта мысль перестает быть продумываемым объектом и превращается в самодействующий мыслящий субъект (возможно, в качестве персонажа в каком-то сюжете, на какой-то сцене чьего-то сознания).

После признания: «Меня интересуют только две вещи…» в тексте отбращения Арниса Ритуса «К читателю» в скобках сказано также «о третьей я промолчу». Менее всего стоило бы начинать думать о «третьей вещи» конспирологически, в терминах «закулисья», хотя бы потому, что в театральной драматургии кулисы и то, что за ней, столь же значимая часть сцены, что видимая её часть. А потому, если и когда о третьих вещах думать в терминах «сквозного действия» и «сверхрадачи», выходя за пределы пресловутого «единства места, времени и действия», возможно … далее для завершения фразы перечитываем предыдущий абзац, начиная со слова «возможно».

Тем самым прояснилась бы:

- во-первых, перформативность отношения  двойни «того, что есть» и «того чего нет», - с вожделенной «третьей вещью»:

- во вторых, окказиональность самого события прояснения;

- а в-третьих, «дважды третья вещь» возможно окажется не только  самодействующим мыслящим субъектом, - персонажем самоподобного «вечно-возвращающегося»  сюжета (это бы еще куда ни шло),  - но  чьим-то, каким-то  disappearance: исчезновением, пропажей, потерей; ускользанием, “утечкой”, выветриванием, выгоранием.

Выжаясь же слогом А. М. Пятогорского, не чуждым нынешнему А. Ритупсу, - оказалась бы очуждением (а то и sudden disappearance, внезапным исчезновением).

В свете сказанного заключительные слова обращения А. Ритупса «К читателю»: о том, что «пространство и путь текстов … (по крайней мере, включенных в «Философию на троих» - О.Г.)  образуют возможность пробуждения мысли и возможное начало философствования, которое всегда суть продолжение. Своим умом о том же самом», могут показаться черезчур оптимистическими.

Показаться, но не оказаться! Поскольку всегда остается возможность не ограничивать себя одной лишь модальной категорией «возможности», а продумывать чтомое, прибегая к в иным модальностям и модусам (ну хотя бы , к должному,  действительному, и к прочим, коим не счесть вида и числа).

На этом можно, - следуя оговорке уважаемого автора «К читателю» о «третьих вещах» и закончить,  непритворно оставаясь наедине со «своим умом о  том же самом».

Почему обо всем этом стоитло написать, спустя более 15 лет после выхода в свет "Философии на троих"?  Так ведь уже сказано, что философия продолжается, - каждым своим умом  и каждый раз по своему, - а при этом "n+1 вещи" множатся, а их inter-esse  усложняется.

По мне это хорошая новость ... и повод к продолжению пробуждения. По крайней мере для тех, кто не прикурнул вновь, подумав, что пробудился "раз и на всегда"!