Это задумка о том, чтобы добраться до внятного понимания, чем это особенное и редкое ремесло  различается  у писателей и читателей. Причем в рамках «массовой» грамотности как читающей, так и пишущей публики  [1]). 

«Слова ремесло жизни приводит в своих неопубликованных пока воспоминаниях кукольница Нина Яковлевна Симанович-Ефимова. А свящ. Павел (Флоренский) называл ими близкий ему и людям его круга род занятости жизнью, характерный отстоявшимся ритмом семейно-домашнего и трудового уклада. Ремесло, умудренное опытом жизни поколений и  воплотившееся в размеренном, беге и биении времени повседневной жизни. Жизни, выдержавшей долгое испытание на подлинность»  [2].

 

Ближайшим поводом тут послужил рассказ Б. Спинозы, изложенный в романе известного психотерапевта и литератора Ирвина Ялома «Проблема Спинозы» [3]:

Как известно, после изгнания Спинозы из еврейской общины, он зарвбвтывал себе на жизнь ремеслом шлифольвальщика линз для очков и оптических приборов:

« … шлифовка линз помогает думать! Да, я предельно сосредртачиваюсь на станке, на кривизне и радиусе линзы, на тонкой полировке; но пока я это делаю, моя мысль живет и множится на заднем плане сознания с такой скоростью, что часто я заканчиваю линзу – и miradile dictu  [4], пожалуйста, новые решения острых философских споров уже тут как тут! Я сам – или, по крайней мере, я со своим сосредоточенным вниманием – как будто для этого не нужен. Это немного похоже на феномен разрешения проблем во сне, о котором говорят древние. Помимо прочего, сама наука оптика восхищает меня. В настоящее время я разрабатываю совершенно иной метод шлифовки линз для телескопов, который, полагаю, станет большим шагом вперед» (с. 364).

Дело жизни Спинозы-философа – философствование. Сосредоточенно погрузившись в ремесленную работу шлифовальщика линз, он, - с удивлением для себя, - обнаружил, что решения острых философских споров, занимавших его, при этом находятся как бы само собой, заодно с новым, иным методом шлифовки линз.

Так Спинозой был переоткрыт - для себя самого - древний феномен ремесла жизни … и вовсе не из чтения древних книг, а практико-сообразным, опытным путем!

Или он сам собой, спонтанно регениртровался для мыслителя, не чурающегося ремесленного труда? 

С давних времен в Суфийских орденах известна катехизаторская практика, в институциональных рамках которой мастер Ордена посылал «оглашаемого» послушника на выучку к «мирским братьям»  – мастерам в каком-то традиционном на Ближнем Востоке  ремесле. В книге  Лефорта Рафаэля. “Учителя Гурджиева” [5] рассказано, как Г. И. Гурджиев последовательно, длительно стажировался в каллиграфии, ковроткачестве, в ковке по металлу, цветоводстве … каждый раз как бы перенося полученный ремесленный навык на «умную материю» своего сознания, осваивая одну и ту же молитву, основополагающую для «умного делания» (своего рода суфийский аналог исихастской Иисусовой молитвы).

Можно было бы привести уйму примеров из критически выверенной истории греческой и общеэллинской философии, - от Пифагора до Плотина - где «духовные практики» философов плотно увязывалось с «философским образом жизни» [6].

 

Все это я к тому, что «Литература и ремесло жизни» - для начинания с Литературной премией им. А. Пятигорского – не столько тема историко-философских или историко-литературных рефлексий, сколько попытка и опыт посильного участия … В чем? Ну да это вопрос для слудующих размышлений, догадок и, коли станется, дебатов.